Многие читатели познакомились с этим романом уже после просмотра его нашумевшей экранизации, что значительно (и не самым лучшим образом) повлияло на их восприятие произведения. Фильм рисует перед зрителем историю любви, прекрасную, глубокую, наводящую на размышления, но все-таки всего лишь историю любви. Однако роман гораздо больше, многогранней, это история не только любви, но и ненависти, история предательства и искупления. История прощения. История мира, скрывающегося за узорным покровом.

Наряду с великолепным стилем и глубоким анализом самый потаенных уголков человеческой души есть у романов Сомерсета Моэма одна особенность, которую невозможно упустить из виду – их заголовки.  Названия романов у него – не просто указание на главного героя или важную деталь, это своеобразный ключ, ключ к пониманию всего произведения. И «Узорный покров» в этом смысле – не исключение.

«О, не приподнимай покров узорный, который люди жизнью называют!»

– эти прекрасные слова, выбранные автором в качестве эпиграфа, – первые строки сонета известного британского поэта-романтика П.Б. Шелли. Сонет повествует о том, что та картина жизни, которую мы рисуем себе – всего лишь тонкий узорный покров, за которым скрывается другая жизнь, настоящая, полная горестей и страхов. И правда, как часто мы видим лишь то, что хотим видеть, как часто сами отталкиваем от себя правду, слишком ужасную, чтобы посмотреть ей в лицо. Мы сами плетем узорный покров, который потом так тяжело бывает сбросить с глаз.

Однако какое все это имеет отношение к роману Моэма? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно, прежде всего, обратить внимание на главную героиню, Китти.

Китти Фейн, родившаяся в богатой британской семье была воспитана, как и многие другие девушки ее времени и положения. Ее мать постаралась вложить в голову своей юной дочери все возможные традиции и предрассудки своего народа. Китти было велено придерживаться обычаев своей страны и правил своего общества, не понимая ни их смысла, ни их истинного предназначения. И Китти выучила свой урок, выучила на «отлично», когда следует пить чай, как устраивать званые обеды и что говорить гостям, кого порицать, а кого хвалить. Однако она не научилась главному – не научилась смотреть на мир широко открытыми глазами и видеть то, на что она смотрит. Китти повзрослела, но в душе осталась все тем же легкомысленным ребенком.

Китти не научили иметь свое мнение. Да и для чего? Ведь у нее будет муж, который, несомненно, будет думать вместо нее. И муж появился. Мать Китти страстно желала, чтобы красавица-дочь сделала хорошую партию и, не успев и глазом моргнуть, Китти Гарстин превратилась в Китти Фейн. О том, насколько важен этот шаг, девушка никогда не задумывалась. Уолтер был той самой хорошей партией, да и, кроме того, Китти не хотела остаться старой девой. Этих двух причин оказалось вполне достаточно для свадьбы и переезда в Гонконг (на тот момент британскую колонию). Не пришло ей в голову и то, что брак предполагает наличие у супругов чувств по отношению друг к другу, если не любви, то хотя бы уважения и понимания. Но о каком уважении и понимании может идти речь, если Китти даже не пыталась по-настоящему узнать своего мужа?

То, что Китти все же узнала о Уолтере, – лишь парой лежавших на поверхности фактов, которые к тому же, как вскоре поняла Китти, были для нее крайне неудовлетворительными:

«И с чего он о себе возомнил? Танцует отвратительно, в компании только портит всем настроение, не умеет ни петь, ни играть и в поло не играет, а теннисист самый посредственный. Бридж? Подумаешь, кому это интересно?»

Китти судит о Уолтере лишь по тому, чем он может развлечь ее и их друзей, ни слова не упоминая о том, что муж ее – известный бактериолог, что его вакцины спасли жизни многим людям, что он добр, заботлив и предан. С таким поверхностным суждением о людях Китти, что не удивительно, оказывается несчастлива со своим мужем и в очень скором времени обнаруживает себя в объятьях Чарльза Таунсенда, женатого мужчины из ее круга. Ее поведение вполне можно понять, ведь Чарльз – абсолютная противоположность Уолтера. Вот только делает ли это его лучше? Однако тайное всегда становится явным, и измена Китти не исключение... И вот уже наша героиня вместе со своим мужем отправляется в Мэй-дань-фу, маленький китайский городок, где бушует эпидемия холеры…

Все это – лишь эпилог истории, лишь узорный покров Китти, который она называла своей жизнью. Сам роман повествует о том, что произошло, когда Китти приподняла этот покров, о том, как она долго и порой мучительно расправлялась со всеми предрассудками и ложными суждениями и, наконец, увидела жизнь такой, какой она есть на самом деле. Китти начинает понимать, что жизнь состоит не только из вечеринок, тенниса и поло, и что она не всегда так легка, как это было в ее случае. Она видит другой мир, мир, где люди голодают, глядя, как их дети умирают от холеры. Где все добры друг к другу, ведь доброта – это все, что у них осталось. Мир, построенный на иных ценностях, чем те которые привили ей в детстве.

Моэм много пишет о Китае и китайцах, и нужно сказать, что суждения его вполне достоверны, ведь по долгу службы ему приходилось много путешествовать, в том числе и в эту страну. Он критикует отношение приезжих европейцев к коренному населению, их снобизм, эгоистичность и тщеславие. Вместе со своей героиней Моэм погружается в китайскую культуру, заставляя читателя увидеть ее с совершенно новой стороны. То, что видит Китти, оказывается серьезным ударом для ее картины мира, и стереотипы коренного европейца начинают рушиться у нее на глазах:

«До сих пор Китти слышала только, что китайцы – народ вырождающийся, грязный, отвратительный. Словно приподнялся на минутку уголок занавеса, и ей открылся мир, полный красок и значения, какой ей и во сне не снился».

Важно то, что увидев самую нелицеприятную  жуткую сторону жизни Востока, Китти не начинает ненавидеть Китай, напротив, это делает ее еще более восприимчивой к красоте этой страны, этого народа, этой культуры. А вместе с тем приходит и осознание красоты жизни в целом, жизни во всех ее сложностях и проявлениях, красоты, ради которой стоит терпеть все лишения и беды:

«Мне представляется, что на мир, в котором мы живем, можно смотреть без отвращения только потому, что есть красота, которую человек время от времени создает из хаоса. Картины, музыка, книги, которые он пишет, жизнь, которую ему удается прожить. И больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это – самое высокое произведение искусства.»

Так нужно ли набраться смелости и откинуть узорный покров? На этот вопрос автор не дает ответа, предоставляя читателю поразмыслить над ним самому. Жизнь под узорным покровом, безусловно, более легка и приятна. Жизнь за ним – безумно сложна. Но, возможно, именно в этом и заключается ее красота?